Было хреново.
Крайне хреново. Вроде накануне и не пила так уж, чтобы наутро считать гремлинов перед глазами, но все же. Виллоу приподняла голову с подушки, сощурившись на проникавший в комнату тусклый свет, и со стоном уронила ее назад. Вчерашнее вспоминалось сплошным кошмарным месивом, как, впрочем, и весь предыдущий месяц.
Целый месяц с момента того злополучного налета. Целый месяц с тех пор, как пропал Макс. И ничего: ни следа, ни зацепки. Куда увезли пленников? Живы они, или уже убиты? Или, может, умирают прямо сейчас, пока она валяется в кровати и ничего не делает?
Неведение угнетало больше всего. Возможно, получи она прямые доказательства смерти Макса, было бы легче, но их, черт возьми, не было, и это выматывало. Виллоу стерла ноги, обходя одного за другим самых скользких типчиков Трассы, способных добыть самые невероятные сведения, часами осаждала Грифа, пока главарь Стервятников открытым текстом не послал ее нахрен, объявив свихнувшейся. Макс умер. Такое бывает, смирись и оставь.
Виллоу в ответ послала в задницу всех остальных, и смиряться не стала. Как тут смириться, когда половина ее жизни - да какой там, почти вся сознательная жизнь! - связана с человеком, которого больше нет? Когда садишься в машину и вспоминаешь, как, ругаясь вполголоса, Макс налаживал барахлящий мотор. Когда проходишь мимо треснувшего зеркала, в которое он случайно попал мячом. Когда заходишь утром в мастерскую и до боли ясно понимаешь, как сильно его не хватает.
Поиски стали ее наваждением. Поиски и месть. Засыпать получалось лишь под утро, которое Виллоу встречала с тяжелой головой и насыпанным в глаза песком. Еда была безвкусной, и глоталась с трудом, уборкой Райс не заморачивалась вообще, и в комнате постепенно скопилась целая груда контейнеров из-под быстрых полуфабрикатов, тарелок с засохшими остатками "пластика" и пустых или полупустых бутылок, перекатывающихся под ногами. Ее это не заботило: закрывая вечером мастерскую, она наскоро проглатывала ту пищу, что попадалась под руку, и отправлялась в город.
Вчера ей повезло - если это можно было назвать везением. Блуждая по территории гремлинов, притихших после разгрома, она заметила в баре Тони Джонсона, Тони-Стрелка. Не просто мелкую сошку - Тони был приближенным фаворитом гремлинов, умевшим, по слухам, всадить пулю мухе в глаз. Если гремлины тоже подсуетились насчет поиска своих, то Джонсон был тем, кто мог хоть что-то об этом знать.
Ну или хотя бы ответить за остальных ублюдков.
На счастье Виллоу, Тони-Стрелок был изрядно пьян. Из бара он уже выходил пошатываясь, и на медленно направившуюся за ним тачку внимания не обратил - чувствовал себя в безопасности. Да и то верно - кто в здравом уме мог напасть на "гремлина" на его же территории? Кроме, разве что, свихнувшейся шестнадцатилетней девчонки, тихо крадущейся следом?
Шестнадцатилетних девчонок Тони явно недооценивал. Получив сзади монтировкой по затылку, свалился не сразу - успел удивленно обернуться, даже пистолет выхватил, но выстрелить до второго удара уже не успел. Тяжелый оказался, сволочь - Виллоу изрядно взмокла, пока, матерясь, тащила его к оставленной в безлюдном переулке машине. Щиколотки и запястья щедро скрутила скотчем. Можно было бы и рот, но ей пока что нужны были его ответы.
Отвечать пришедший в себя Джонсон, разумеется, не желал. Даже после пинка ботинком по носу. И по яйцам. И по почкам, когда скрутился на земле. Что? Тупая сука? Ты меня запомнишь? Хорошо, милый, ты меня запомнишь...
Руки ее тряслись от злости, а в голове было восхитительно легко и пусто, когда она, зажав его голову на пороге машины, с силой хлопнула дверцей. И еще раз. И снова.
После первого удара он еще орал, но вокруг было слишком темно и безлюдно - время-то за полночь. После второго нечленораздельно мычал, отплевываясь кровью и зубами. После пятого уже затих. На шестом что-то противно треснуло, и под ноги Виллоу потекло красное...
К горлу подступило, и Райс, неуклюже скатившись с кровати, кинулась в ванную, заключая в объятия унитаз. Ее трясло и крутило, а стоило вспомнить то, во что превратилось лицо Джонсона, как желудок извергал новый комок горькой желчи.
Мстительница, блин, херова...
Поднявшись, Виллоу сполоснула лицо холодной водой, машинально стерла со щеки размазавшуюся тушь. На футболке была еще кровь - спать она вчера завалилась в одежде - пришлось снять и бросить в переполненный бак с бельем. Видел ли ее кто-нибудь? Труп Тони найдут точно, но на кого подумают?
Да пусть думают, на кого хотят. Не жалко, тварей! Всех до единого забить - не жалко, пусть даже всех придется выловить по одному в темных закоулках.
Почувствовав себя немного лучше, Виллоу скрутила пробку первой попавшейся бутылки, жадно глотнула. Поискала было чистую футболку, но чистых не было. Фиг с ними, пусть грязная. Она не успела еще просунуть руки в рукава, когда под окном затарахтел мотор байка.
Споткнувшись о подвернувшуюся под ноги бутылку, Райс выглянула в окно. Ну точно - чиниться приперлись. Вот именно сейчас, чтоб им всем!
Ругаясь сквозь зубы и на ходу поправляя одежду, Виллоу открыла дверь в мастерскую, имевшую отдельный выход на улицу. Неужели не заперла вчера? Ну точно, идиотка! В мастерской уже ждал клиент - точнее, клиентка: высокая крепкая девица с длинными темными волосами.
Где-то Райс, кажется, даже видела ее раньше - уж во всяком случае, девица точно была из своих, лицо знакомое.
- Эй, - хрипло окликнула ее Вилл, привлекая внимание. Помятая со сна и после вчерашних ночных похождений, на мастера по ремонту она была сейчас похожа меньше всего. - Тебе чего?
Вышло совсем не профессионально. Виллоу прочистила горло, начиная заново.
- Виллоу Райс, - представилась она, протягивая руку и придавая голосу больше убедительности. - Что барахлит?